Жил-был в одной стране разбойник. Нажил он немалое богатство.
Но вот настал его смертный час. Позвал разбойник жену и сказал ей:
– Запомни, когда я помру, все добро раздай беднякам, себе же оставь только саблю, коня и собаку. А как вырастет наш сын, станет крепким да смелым, скажи ему, что отцовская сила была в сабле. Возьмет он саблю булатную – тотчас станет таким же могучим, как я. Исполни все свято, жена… Ну, прощай, умираю.
Сказал так отважный разбойник и отдал богу душу, скончался.
Жена все исполнила в точности. Как похоронила мужа, раздала беднякам на помин души все его богатства, оставила только саблю, коня и собаку – для сына, когда тот вырастет.
Рос, рос паренек – да и вырос. Сравнялось ему восемнадцать. И стал он выспрашивать, в чем таилась отцовская сила.
Мать не посмела открыть ему тайну, боялась, что не сбережет он в такие незрелые годы отцово наследство.
Но сын всякий день приставал к ней с расспросами. Хочешь не хочешь, а пришлось рассказать ему, что отцовская сила таилась в сабле, да еще в коне и собаке.
Как узнал про то разбойничий сын, взял отцовскую саблю, взнуздал боевого коня, оседлал его, свистнул собаку и поехал на главную площадь – людей поглядеть да себя показать.
Давно не бывал на воле могучий конь, рвется вперед, так и взвился бы в небо, кабы не узда. Да и сам паренек не глядит, куда мчится. И сшиб он нечаянно царского сына. Тут же, на месте, царевич и умер.
Закричали царские слуги, всполошился народ – кутерьма поднялась превеликая, бросились все ловить разбойничьего сына. Как учуял он беду, пришпорил коня. Серым соколом ринулся конь вдоль по улице. Слуги все рассказали царю, снарядил он погоню – да поздно: разбойничий сын был уже далеко.
Несколько дней мчался он без оглядки, а когда страх помаленьку утих, придержал коня, стал раздумывать, как ему быть, что делать: вернуться домой или дальше скакать куда глаза глядят. Не знал он еще, что отцовскою саблей мог бы все царское войско перебить, если б вздумали с ним потягаться,- побоялся вернуться, решил ехать вперед, поискать какой-нибудь город большой и там поселиться.
Ехал он, ехал- дней этак пять или шесть – и увидел вдруг в чистом поле громадную башню, всю из хрусталя. Ох, и блестела та башня под солнцем! Подивился разбойничий сын на чудесную башню и решил разузнать, что в ней сокрыто. Подъехал к башне поближе, осмотрел ее всю вокруг- где же двери? Искал, искал, как будто и нет нигде ни входа, ни выхода – так искусно они были спрятаны. Заглянул парень внутрь через стекла – и что же он видит? Сидит в башне красавица, Дунья Гюзели.
Знала девушка о своей красоте, потому-то и в башне затворилась: все ждала – вот придет к ней первейший храбрец и сокрушит все преграды великим геройством.
– Отвори, красавица! – попросил сын разбойника.
– Отвори, я войду!
Но ответила девушка так:
– Только храброму витязю впору Сбить замки, поломать все затворы.
Робким нет в эту башню дороги.
Если храбр – так войди без подмоги.
Если б робкого я ожидала,
Я б сидеть в этой башне не стала!
Услыхал эти речи сын разбойника, выхватил саблю из ножен, разогнал ретивого коня и ударил по башне с налету. Зазвенели хрустальные стены, распахнулись ворота, и влетел удалец на коне прямо в терем к девице.
Увидела Дунья Гюзели, какой храбрец да красавец предстал перед нею,- догадалась с первого взгляда, что он ее суженый. Обняла его, поцеловала, взяла за руку, и стали они мужем и женою.
Время шло. Как-то раз отправилась Дунья Гюзели в баню. Честь честью помылась, оделась, а как вышла на улицу да перешагнула через канаву водосточную, сорвалась у нее с ноги узорчатая туфелька и упала в ручей. Слуги бросились вслед, да не поймали – вода быстро текла!
Уплыла туфелька далеко-далеко, и выбросило ее на зеленую лужайку. Проходили мимо царские слуги, увидали красивую туфельку, подивились чудесным узорам: вся-то она расшита жемчугом да самоцветами! Прочитали и имя хозяйки, шелком да бисером вышитое.
– Ну и туфелька! – молвили царские слуги. – Не иначе как красавица ее носила. Ведь недаром назвали ее Дуньей Гюзели, что значит – Красавица мира
– Отнесем-ка находку царю, пусть посмотрит. Может, и награду большую получим.
Так и сделали. Посмотрел царь на туфельку, подивился чудесной вышивке, а больше всего понравилось ему имя хозяйки. Наградил он своих слуг за находку, обещал еще больше, если найдут Дунью Гюзели да во дворец ее приведут.
И отправились царские слуги разыскивать Дунью Гюзели по всем селам и всем городам. Спрашивали встречных и поперечных – не знают ли, где живет красавица.
А ведь недаром говорится: “Язык доведет до Стамбула”. Попался им такой человек, что указал дорогу к хрустальной башне. Вот пришли туда слуги, сказали красавице:
– Хочет царь немедленно взять тебя в жены.
Польстили те речи Дунье Гюзели, а все же она отвечала:
– Вот, выпейте, слуги, по чарке да и ступайте с богом обратно. И пуще всего старайтесь, чтоб муж мой не узнал, с чем вы ко мне приходили, не то несдобровать вам.
Услыхали царевы посланцы такие слова, головы повесили, вернулись к царю и передали ответ. Рассердился царь и говорит:
– Возьмите немедленно войско в пятьсот человек, добудьте красавицу силой.
Отобрали пятьсот человек из царевых полков и снова двинулись к башне.
Увидела Дунья Гюзели войско, кликнула мужа и просит:
– Запри ворота покрепче.
– Не бойся, красавица женушка, не пугайся! – ответил ей муж.- Покуда я жив, мне и три таких войска не страшны. Сейчас ты увидишь, как я с ними расправлюсь.
Лишь только солдаты приблизились к башне, он выехал к ним на коне, с саблей наголо.< - Э-гей! Ты, что ли, муж красавицы Дуньи Гюзели? - Жену твою нужно,- сказали солдаты.- К царю ее повезем. Отдай, если хочешь остаться в живых, напрямик говорим. - И жены не отдам, и плохого вы мне ничего сделать не можете. Убирайтесь немедленно, если вам жизнь дорога. Ну, конечно, солдаты взялись за оружие. Да только не знали они, что за сила таится в заветной сабле. Пришпорил парень коня, взмахнул отцовской саблей и единым ударом срубил врагам головы. Лишь кое-кого оставил в живых- чтоб было кому рассказать царю о сраженье.
Ну что ж, побежали солдаты к царю. Тотчас снарядил он второе такое же войско. Но муж красавицы Дуньи и второе войско порубил. И несколько раз посылал еще царь отборных солдат к хрустальной башне – конец всегда был одинаков. Никак не удавалось царю захватить Дунью Гюзели.
Но вот ,наконец, отыскал он лиходейку-старуху и приказал ей добыть красавицу хитростью.
– Ну что ж, я добуду,- ответила бабка.- Только вели ты сделать кибитку из шелка на двух человек – такую, чтоб по небу летала, свезла бы меня к Дунье Гюзели, а потом к тебе нас доставила.Тогда и выйдет твое дело.
Уж очень хотелось царю добыть себе в жены красавицу. Построили старухе кибитку, пустили ее в поднебесье.
Добралась бабка до места, кибитку в кустарнике спрятала, сама пешком пошла к жилищу красавицы и попросилась переночевать, а то, мол, она из далеких краев возвращается и, на беду, заблудилась.
Услышала Дунья Гюзели ту слезную просьбу, и жалко ей стало старуху; пустила ее в свой дворец, напоила ее, накормила. А тут как раз и муж возвратился.
Взглянул на старуху и очень обрадовался: пусть, мол, и вовсе останется, коли захочет, а то Дунья Гюзели проводит весь день одна-одинешенька.
– Очень рады мы тебе, бабушка. Захочешь – так оставайся у нас вместо матери, заботиться будем о тебе, как о родной.
– Ах, сыночек! Неужто пригреешь старуху? Добрая ж душа у тебя! Останусь! От добра добра разве ищут?
– Ну, дай тебе бог здоровья, бабушка.
Чего захотела старуха, того и добилась: стала вором домашним.
Встанет спозаранку, день-деньской вынюхивает, высматривает, в чем таится великая сила хозяина. И жену подстрекала разузнать, расспросить мужа.
– Уж какая ты счастливая, дочка! Муж у тебя – богатырь! Узнать бы, милая, в чем его удаль! Спросила бы ты, доченька, как-нибудь вечерком, в чем его молодецкая сила!
– А что же, бабуся, и правда спрошу,- отвечает Дунья Гюзели.
И верно, спросила его в тот же вечер.
– Да разве не знаешь, красавица женушка, в чем моя сила?
– Не знаю – откуда ж мне знать, если ты, господин мой, о том ни слова не говорил!
– Так знай, моя сила – в той сабле, что досталась мне от отца… И в коне, и в собаке… Но в сабле – больше всего. Как саблю сниму, я больным становлюсь, и тут уж ребенок меня одолеет. Вот видишь, женушка, в чем моя сила?
Так и узнала Дунья Гюзели, в чем сила супруга, да хитрой старухе про то и рассказала.
“А мне только того и нужно было, красавица,- подумала лиходейка.- Теперь исполню свое обещанье царю”.
И стала она сторожить, как бы выкрасть хозяйскую саблю да спрятать. А ведь не зря говорится: “И вода спит, один черт не дремлет”.
Улучила злодейка минуту, сняла ночною порой саблю с гвоздя да кинула в глубокий бассейн.
Молодец тотчас заболел.
– А ты не тревожься, дочурочка,- сказала старуха Дунье Гюзели.- Уж если я здесь, значит, горе избудем. Не горюй, не кручинься, пойдем лучше в лес, поищем целебных трав. Попоим болящего отваром травяным натощак три денечка – всю хворь как рукой снимет.
Пошла красавица вдвоем со старухой в лес искать целебных трав, а подлая бабка быстрехонько к самой кибитке ее приманила, тайком для отлета кибитку наладила и стала уговаривать Дунью Гюзели войти посмотреть: что, мол, за штуку они отыскали – из земли, что ли, выросла иль с неба свалилась?
Вошла первой бабка, вошла за ней Дунья Гюзели – кибитка тотчас и взвилась.
Беда! Поняла тут Дунья Гюзели, что бабка ее обманула, сперва испугалась ужасно: не ведьма ли бабка или, может, какая русалка?
Плачет красавица:
– Несчастная я! Да что же со мной теперь будет! Зачем ты так сделала, бабка? Что видела ты от меня плохого? Зачем подняла ты меня в облака и несешь неведомо куда!
– Не бойся, дочурочка! – молвила бабка.- Я тебе зла не желаю. Царицей хочу тебя сделать, в царских палатах жить станешь, а не в дикой пустыне. Правду говорю, не бойся
Летела, летела кибитка, до царского дворца долетела. Спустились на землю, и повела бабка Дунью Гюзели к царю. Как увидел ее царь, обомлел, сердце так и заколотилось: уж очень приглянулась ему красавица.
Да только вот Дунье Гюзели он не понравился: и старый, и больно невзрачен.
Смотрит она на него, и будто ворог лютый перед нею, а не царь в раззолоченном платье, в короне да со скипетром в руке. Но хоть не по сердцу он, а теперь уж ничего не поделаешь.
– Ну вот, красавица, видишь? Хоть твой муж и побил у меня много войска, а все же попалась ты мне в руки! Сейчас обвенчаемся, станешь царицей.
– Знать, такая уж моя судьба,- отвечала красавица.- Пойду за тебя замуж… Только ты, царь, сначала устрой, как положено, оглашенье сорокадневное и всем повели, чтобы шли во дворец меня чествовать да красотою моей любоваться. И вот что еще скажу тебе: знаю я дивное средство, могу превратить тебя, царь, в молодого. Как станет тебе двадцать пять, тогда и обвенчаемся. Ладно?
Выслушал царь ее речи, на все согласился, назначил день свадьбы и стал ожидать, что опять станет молодым. А Дунья Гюзели нарочно хитрила, чтобы выиграть время, надеялась: муж-то разузнает, придет и избавит ее от несчастья.
А что ж он делает, бедный парень, больной, одинокий?
Заржал его конь, пес залаял – оба есть запросили. А парень и встать не может. Понял он тогда, что это старухины козни. Говорит он:
– Послушай-ка, пес, друг мой верный, поищи, где спрятала чертова бабка заветную саблю, а то ведь, пожалуй, я так и умру безвременно.
Услышал слова его пес, пожалел хозяина и бросился саблю разыскивать. Искал, искал – нет нигде. Прибежал, наконец, к бассейну, увидел саблю на дне, нырнул один раз, другой раз и третий – никак не достанет.
Много раз прыгал он в воду – схватил-таки саблю, принес своему господину.
Тот взял ее в руки и тотчас поправился. Накормил он коня и собаку – и в путь: помчался искать свою жену по всему государству, из города в город, из деревни в деревню. А как доскакал до столицы да услышал про царскую свадьбу, сразу угадал, кто царева невеста, узнал и о том, что вскорости царь станет совсем молодым, двадцатипятилетним, да тут же и женится.
Вмиг понял тогда юнак, чьи все это затеи, не стал тратить времени даром, отправился на окраину города к знакомой старухе, дал ей кучу денег и велел сшить побыстрее три платья – для нее и для двух ее дочерей, пусть оденутся понаряднее и пойдут поглядеть на цареву невесту да честь ей воздать, как предписано царским указом.
Старуха живо позвала искусного портного. Через два дня все платья были готовы. Тотчас нарядились и бабка, и дочери и пошли вместе с парнем в царские хоромы, поглядеть на невесту.
Пришли они к ней. Красавица сразу мужа признала и повела его в другую палату, где мужчины пировали, да по дороге и спрятала в своей опочивальне – в просторной закрытой нише. Женщин же она всласть угостила и домой отправила, сказала, что парень попозже придет, вслед за ними.
А было то накануне сорокового дня. Все ждали его с нетерпением: всем хотелось взглянуть, как царь чудом преобразится и вдруг помолодеет. Настал вечер тридцать девятого дня. Пришел старый царь в полутемную спальню, а тут вдруг дверцы ниши распахнулись, выскочил оттуда разбойничий сын, взмахнул своей саблей и снес царю голову.
Утром вышла Дунья Гюзели к народу, а рядом с нею предстал красивый и молодой царь двадцати пяти лет.
Изумился народ великому чуду. А Дунья Гюзели и муж ее, сын-то разбойника, царем и царицею сделались в этой стране.
Вот так-то: не рой другому яму, сам в нее попадешь.